Дылда

Мне не понятно желание киношников развенчивать одни мифы созданием новых. Все вещи в отдельности, конечно, могли быть, даже странные куколдные половые акты, но всё вместе - какой-то прям концентрат, что создаёт ощущение нереальности происходящего. Не хватало разве что инцеста и расстрелов для полного боекомплекта.
Но даже если оставить за скобками "антисоветчину", то это перверсивное кино просто неинтересно.

(лучше “Тесноты”, и по баллу в том числе)

Невообразимое количество мыслей в голове, которые как никогда за этот киносезон сложно обернуть в оценку.

Есть фильмы, в которые приятно погружаться, хотя они рассказывают об ужасных вещах и пропитаны ими насквозь. Типа “4-3-2” или “Города бога”. А есть фильмы, которые ты в глубине души принимаешь, но не можешь с ними сродниться. Типа “Клуба” Ларраина. Я понимаю, как он снят и почему снят именно так, но это перманентное отторжение не перерастает в художественный экспириенс. Мне всегда нужен какой-то, хотя бы крохотный процент эпизодов, что не будут тебя эстетически мучить. Что-то, за что можно ухватиться и ненадолго почувствовать себя в безопасности. Как сверхэмоциональный человек, я всегда там, с героями.

И Балагов мне снова не дал таких. Вернее, какой-то процент есть, но недостаточный. И тут надо говорить как при разрыве заколебавших отношений: "Дело не в тебе, Кантемир, а во мне".

Жизнь не готовила меня к звуку в фильмах Балагова. Я в два раза громче сделал, чем обычно, и то треть слов упустил. Особенно в начале: настолько тихо всё, как будто сейчас стены вокруг героев обрушатся от поднятия децибелов. И при этом минималистичный саундтрек то и дело намекает, что сейчас кто-то в кадре может закричать. Какой-то звуковой оксюморон. Расслабиться не получается, “Теснота” номер два.

А ещё я не выкупил актёрского мастерства Василисы Перелыгиной. Мне прямо бросались в глаза эпизоды, когда явно либо Балагов ей что-то недообъяснял, либо сама "я так вижу", и на себя одеяло тянула. Персонаж Ии понятный и сыгран хорошо, а что там в голове творится у Маши – большая загадка. И я не думаю, что в сорок шестом году женщины были настолько безумными (чисто по языку тела и мимике, поступков героини я не касаюсь).

Так и выходит, многовато минусов. Но на другой чаше весов моё максимальное уважение Балагову, что в таком возрасте взялся за сложную тему и преподнёс её столь нетривиально. Ладно всякие мелочи, типа нарядов, газет на окнах или настоящих машин того времени – это больше не режиссёрские тяготы. А вот, например, эпизод с платьем. "Можно я покручусь?". Ну это же просто пиздец. Если только это не отсылка к какому-то известному произведению кино или литературы, меня просто восхитило, что через такую простенькую сцену смогли и персонажа развить, и наглядно продемонстрировать, что было образцом счастья для советской девушки в сорок шестом. Или эпизод знакомства с родителями – это вообще фантастика. Столкновение двух миров. Только "вырезанные" сцены признания кавалеру меняют диспозицию не в лучшую сторону, драматургия сильно теряется.

В общем, я одновременно и восхищаюсь Балаговым, и не могу проникнуться его киноязыком.

Германовская эстетика, темы, которые не принято было поднимать в советском кинематографе. Можно было сократить, но ладно. Кантермир Балагов претендует на статус самого талантливого российского дебютанта последних лет.

Не люблю я эту позднегермановскую манеру, когда трудно разобрать, что говорят герои и что вообще происходит на экране. Но некоторые эпизоды хороши, особенно эпизод в доме родителей

Послевоенный Ленинград. Сложные отношения людей между собой - нет смысла расписывать в нюансах.

Красивое и необычное кино. Не могу сказать, что оно произвело на меня какое-то невероятное впечатление, но видно и влияние советских классиков (Германа, например), и что-то новое в переосмыслении истории.

Выдвигать на Оскар от России и давать премии, очевидно, надо, т.к. талантливо и незаурядно.

Посмотрел, наконец, "Дылду" и могу сказать вам, что это один из лучших русских фильмов за последние годы. Удивительно, как у Балагова органично сочетаются: эстетская стилистика (цветовая гамма, антураж, дизайн) и довольно реалистичный стиль повествования (неслучайно сам режиссер обожает Германа и особенно ленту "Мой друг Иван Лапшин"). Очень зрелое кино, просто на удивление. Что самое интригующее, Кантемир поднимает вопросы, которые почти никогда не затрагивались в советском и даже российском военном/пост-военном кино, по сути запретные темы: нетрадиционная ориентация, пост-военный синдром, на что шли женщины ради выживания во время войны (и это не только про "пожрали всех собак"), "ангелы смерти" и другие. Многогранное кино. Портрет эпохи

Балагов состоявшийся автор, и к техническому не придраться (прекрасный арт-директ и работа с цветом), но вот ещё персонажи чаще вели себя как живые люди (да, война, травмы, одиночество) и реже усы жевали.

Принято восторгаться достижениями Балагова, учитывая его возраст, как будто это совершенно новый случай. Ну, ладно, я бы тоже порадовался, если бы его второй фильмы был хотя бы так же приличен, как первый. Но когда из дебютной работы вынесены основные идеи, особенности и даже художественные детали ровно в той же направленности, что и в первый раз, это уже настораживает.
Здесь снова история покалеченного поколения, которое в удушье, которому тесно и не хватает воздуха. Это проиллюстрировано припадками героини каждые 5 минут её экранного времени, которые повторяются в любой сюжетной ситуации. Атмосферу всеобщей контузии и запутанности Балагов показывает недомолвками, криками и показной физиологией, ну, то есть, повторяя ровно то, что принято в евроарте. Но за недомолвками создаётся столько искусственности, что с какого момента сложно верить происходящему на экране. Аллегории и метафоры - ладно, но когда они не подкреплены правдоподобной реалистической основой, именно в таких декорациях это выглядит нелепо. Особенно это касается всей истории с Пашей. За рассуждениями о гендерных стандартах и других действительно важных темах, сценарий теряет связь с реальностью, показывая мать, которая вовсе не реагирует на смерть ребёнка, тут же просит заменить его новым, и это подкреплено постоянными жизнерадостными улыбками актрисы. Видно, что Балагов не хотел простых и банальных путей в изображении трагедии, но тот внутренний надрыв, который он попытался наметить, заметен еле-еле. И вообще, уже были «Идиоты» Триера, и даже там был катарсис этого надлома. Тут обошлись.
Непременная сцена а-ля «Рассказ служанки» с доктором, неизбежный трамвайчик, обязательные поцелуи героинь на полу с припадками обеих и отдельно последняя сцена с Пашей как бы должны настраивать на атмосферу отсутствия дыхания, но по итогу выглядят как навязчивая игра в евростиль, не работающая и изнуряющая. Ну ладно, имитировать получилось, а своё-то что? Вон в «Тесноте» тоже своего было не так много, но работало. Про своё время, ясное дело, снимать попроще, чем про какое-то там прошлое, которое можно завуалировать одной сплошной недомолвкой как заменой всей драматургии. Ну, за цветовой гаммой и очень-крупными-планами в духе Немеша оно и сойдёт.

По сравнению с "Теснотой", новый фильм Балагова не то, чтобы сильно лучше (и, как мне кажется, не менее противоречив по некоторым художественным решениям), но определённо объёмнее. Это уже не частная история взросления и того, как это взросление принимают родители а история целого поколения, травмированного войной, причём травма эта не так чтобы излечима. И травму (у каждого из персонажей свою, одинаковых вариантов не имеется) он показывает очень хорошо. Что физическую, что духовную. Намного лучше стало с так называемым show don't tell, и особенно это касается отношений Маши и Саши - ни разу не проговаривается, зачем он ей нужен, и почему он так не нравится Ие, но, если присмотреться (а в финале ещё и прислушаться), причина очевидна. И в этом, конечно, ничего романтического нет - просто ещё одна травма.

Ещё "Дылда" намного тише и тоньше, а под финал практически повторяется монолог Сони из "Дяди Вани". Тот, который про небо в алмазах, в которое очень хочется верить, но на самом деле оба персонажа понимают, что оно недостижимо. Что интересно, на прямой вопрос о влиянии Чехова Балагов ответил, ничего такого не предполагал, и старался скорее снимать про Платонова. Платонов тут тоже есть, но от чеховской интонации никуда не денешься. Если она действительно получилась случайно - то это даже больший комплимент, потому что последний раз она получалась у покойного Фоменко. А тут скромный двадцатисемилетний парень, сам того не понимая, внезапно снимает что-то чеховское. Бывает же.

Гораздо лучше Тесноты (но она мне не очень). Всё ещё есть недостатки, но они либо потом превращаются в достоинства, либо перекрываются мастерством, которое тут уже совсем очевидно. Можно ещё придраться к диалогам, местами излишне поэтическими, но это, по словам Балагова фича, а не баг, и должно напоминать военную поэзию, которой он вдохновлялся. Имо, это не сильно отвлекало и по большей части вообще не замечалось, потому что визуальные образы захватывали всё внимание. Тем более, самих диалогов не так много, большая часть была вырезана на монтаже (первый драфт был 3ч15), чтобы избавиться от разжевывания.
Актрисы (замечательные) отлично справляются и без слов, не без помощи прекрасной операторской работы. Женщину-оператора, как оказалось намеренно не искали. Более того, сначала был другой оператор, мужчина, но он выбыл из проекта до начала съемок из-за каких-то других дел, и потом уже появилась Ксения Середа, которая идеально вписалась, поймав нужную тональность.
Это действительно видно, камера очень чуткая, аккуратно выхватывает нужные детали в фокус, парит с ощутимой легкостью рядом с героинями (без этой трайхардной тесноты из Тесноты). Каждый кадр наполнен смесью рыжего с зеленым в той или иной пропорции, что может показаться навязчивым, но, по-моему, совершенно наоборот. Как такого акцента на цвет нет, он просто стабильно существует в поле зрения, как что-то само собой разумеющееся. Это к таланту дизайнеров, потому что эпоха воспроизведена тщательно и аутентично, но с помощью следования необычной цветовой палитре получилось создать нетипичный облик.
Казалось бы, какие-то дни после окончания войны, повсюду должно быть опустошение и развалины, постап, а нет. Город, на первый взгляд, наполнен жизнью, все куда-то постоянно бегут, стараются себя чем-то занять, трудятся, а глаза мертвые. Пустота она внутри. Можно сколько угодно подпитывать невозможные иллюзии и пытаться сбежать из реальности под гром радиоспектаклей, но полностью восстановиться не получится, остается только продолжать выживать. Неизвестно зачем, не может быть ответа на такой вопрос, просто а как ещё?
Эти идеи, актуальные всегда, изящно переплетены с идеями, актуальными сейчас(на самом деле тоже всегда), о гендерных нормах, навязывании женщинам определенных моделей поведения, смысле аборта и рождения ребенка. А теперь самое время вспомнить, что режиссеру 27 лет и это его второй фильм. Впечатляет.