DAU. Natasha

Ну вот раньше нельзя было допрос сделать? Слишком много воды до него, пожалуй. 23-07-2021

Из трёх просмотренных фильмов "Дау" - это самый слабый. Выделяется только Владимир Ажиппо очень круто сыгравший НКВДника. Из него прямо сочится кинематографический гений. Он как-будто сбежал из фильмов Алексея Германа.
Так называемые "скандальные" сцены выглядят, как обычная постановка в которой нет ничего такого, чего я не видел прежде в других фильмах. Более того, я видел гораздо более мерзкие и чернушные фильмы, которые действительно преступают этические нормы и режиссёры там идут на гораздо более мерзкие вещи, заставляя своих актёров заниматься несимулированным сексом на камеру (Карлос Рейгадас и его копрофильм "Битва на небесах", например), чем "Дау" в котором ничего такого нет. Похоже, люди поверили в легенду о съёмках, а не в то, что это на самом деле было кино, которое снимали на 35 мм плёнку, одним оператором, после согласия актёров и после предварительной репетиции сцены (плёнка-то не бесконечный ресурс). Видел отзывы, где люди свято уверены, что всё снимали скрытой камерой 24/7 (это же сколько плёнки было потрачено?!)

Не было никакого интереса к экспериментам Ильи Андреевича, Эртель и ко, пока не послушал преинтереснейший выпуск "Белого шума" с виновником киноржества, Пронченко и Плаховым. Опять же, беседа была более увлекательной, чем просмотр. Но что же поделать, если из всех участников прёт больше харизмы, чем из среднестатистических актёров.
Может, ненамеренно, но месседж-то прям феминистский. В отличие от "Трёх дней", здесь за всей этой искуственностью и напыщенностью есть задумка и даже изюминка, а ещё очень удачный финал. Круговорот насилия, продолжаемый съёмкой подобных фильмов.

P.S. Перемолотая прессой сцена постановочная стопроц. Сказали, что несимулированная, для скандала, и рычажки легко сработали. Что, впрочем, исключительно положительно говорит про Хржановского как перформансера.

Хржановский старательно копирует Алексея Германа и Киру Муратову.

Если вы не знаете, что такое «Дау» и в чём новаторство этого проекта — почитайте о нём, это действительно интересно. Благо, очень много материала есть в сети. Если коротко, то режиссёру Илье Хржановскому выделили огромные деньги и он смог себе позволить в 2008 году построить Институт (образец Института физических проблем) периода середины 20 века и наводнить его кучей непрофессиональных актёров, которые жили там на протяжении 3-х лет в образах советских граждан того непростого времени.

«Было запрещено заходить в Институт в современной одежде. Все, кто находился в Институте, должны были носить одежду того периода, даже съемочная группа и звукорежиссеры. Было запрещено использовать современное оборудование — ноутбуки, мобильные телефоны и так далее. Употреблять слова, касающиеся съемок, тоже было строго запрещено» (с) Юрген Юргес, оператор фильма

В итоге было снято 700 часов материала, из которых смонтировано 14 полнометражных картин и несколько сериалов. «Дау. Наташа» — одна из частей и именно она (вместе с «Дегенерацией») была показана первой на Берлинском кинофестивале в феврале этого года.

Секретный институт, секретные исследования, секретные съёмки. Всё это попахивает пресловутыми секретными документами Никиты Михалкова. Но есть существенное различие (говорю лишь с позиции человека, смотревшего только «Наташу») — Хржановскому нет причин не верить. А все обвинения в его адрес по поводу издевательств над актёрами основаны, думаю, целиком и полностью лишь на домыслах (про сцену с бутылкой уж точно) и фейковых интервью. Что касается исторической достоверности, то тут оправдание в виде «секретного института» не всегда работает — некоторые уже успели отметить, что в 50-е женщина вряд ли могла ходить с бритым лобком. Также вряд ли в то время можно было достать сигареты с фильтром. Но других несоответствий я пока не обнаружил.

В этом проекте реальность и выдуманные обстоятельства порой очень тесно соприкасались. До такой степени, что не всегда понятно, где мы видим лишь персонажей, а где люди предстают перед нами такими, какие они есть. Вот и главная героиня этой части Наталия Бережная, которая говорила в интервью, что она в жизни «не всё время стерва», дала нам понять, что она всё-таки стерва, хоть и «более уравновешенный человек». Как итог — одна из самых впечатляющих женских ролей в современном кино. Ну и её молодая помощница в буфете Ольга Шкабарня, конечно, тоже блестяще справилась со своими задачами (особенно врезается в память её «амадеевский» смех).

Друзья мне говорили, что если не понравится этот фильм, то смотреть остальные части не стоит. И хотя «Наташа» поначалу меня оттолкнула некоторой наигранностью импровизированных реплик, но постепенно разгорячилась и понял, что на этом фильме останавливаться не стоит.

Посмотрел "ДАУ. Наташа". 2/3 фильма было ощущение, будто смотрю кино Киры Муратовой. Некоторая манерность, закос в реализм, чудаковатые герои и сцены. Последние полчаса - это кино в кино, этакий мини психотриллер с диалогом "палача и жертвы", причем полностью отрезвляющие полчаса после моря водки, пива и прочего алкоголя. В итоге Хржановский добивается своей цели: -гипер и сюр- реализмы встречаются вместе. Это уже скорее поздний Герман, пожалуй. Но при этом на истории скромной буфетчицы Наташи лютые нквдшные времена выглядят не менее жестко, чем, скажем, в "Хрусталев, машину!".

«ДАУ» - по-настоящему грандиозный проект, имеющий все шансы на то, чтобы войти в историю кинематографа. Начинался он как обычный биографический фильм о жизни советского физика-теоретика, но постепенно фигура Льва Ландау была вытеснена новыми героями и сюжетами. Первые сообщения о съёмках датируются 2008 годом, однако, в какой-то критический момент ситуация, по всей видимости, вышла из под контроля, и процесс кинопроизводства мутировал в социальный эксперимент. О предпосылках столь удивительной трансформации рассказывать можно долго, мы же остановимся на двух наиболее очевидных причинах. Во-первых, Илья Хржановский имел за спиной всего один полный метр, но сценарий «4» написан Сорокиным, а в одной из ролей засветился Шнуров, из чего следует, что Илья — человек страшно амбициозный. Во-вторых, по счастливому стечению обстоятельств бюджет фильма внезапно был расширен до совершенно неадекватной величины. Полная творческая свобода, предоставленная человеку, помешанному на идее снять фильм фильмов, принесла свои плоды. Вот крупнейшая съёмочная площадка из когда-либо построенных в Европе, вот очень странный каст, где с одной стороны учёные и буфетчицы играют учёных и буфетчиц, с другой же в кадре там и тут появляются разные знаковые фигуры для мировой современной культуры (например, Марина Абрамович, Ромео Кастелуччи, Дмитрий Черняков или Владимир Мартынов). Осталось только убедить этих людей пожить немного под объективами камер, изображая фриканутых академиков, гэбэшников или быдло. Те и сами рады, хотя временами случались обострения и с кинки-вечеринки, растянувшейся на годы, некоторые люди с ужасом сбегали. Предлагаю, однако, временно оставить морально-нравственный аспект (к нему мы ещё вернёмся) и обсудить художественную сторону проекта.

Было ли так уж необходимо устраивать из съёмок фильма чудаковатый перформанс, ближайшим аналогом которого является «Дом-2»? На этот вопрос есть два ответа. Для начала попробуем встать на сторону скептика: если судить по «Наташе», то однозначно нет. Творческий метод Хржановского при первом приближении кажется ужасно не эффективным. Теорема о бесконечных обезьянах гласит, что абстрактная макака, случайно клацающая по клавишам, рано или поздно напишет «Войну и мир». Однако, если запереть несколько десятков случайных людей в больших декорациях, то им жизни не хватит на то, чтобы волшебным образом превратиться в интересных персонажей. Эту устойчивую позицию можно подкрепить анализом конкретных эпизодов.

Разберём одну из первых сцен. Столовая исследовательского института полна разношёрстной публики. В глаза бросается, что более-менее все стараются говорить о чём-то, но выдумывают текст на ходу, при этом люди в кадре преимущественно скованы, неестественно жестикулируют и самым скверным образом играют лицом. Тут присутствуют разные типажи. И классический инфернальный умник («...способы доставки боезаряда без средств доставки...»), и какой-то обмотанный шарфом дед в бороде («...Оля, положи мне немного масла, сливочного, немного, сливочного, да, сюда...»), и мамаша с ребёнком («...Наташ, а долго, долго, да?..), а вместе с ними точно такие же буфетчицы, при этом старшая третирует периодически молодуху. Вроде бы, ничего ещё не произошло, но фильм уже настраивает против себя. Из нескольких незначительных склеек угадывается весьма примечательная черта проекта — поражающая воображение актёрская несостоятельность. Позже нам предстоит убедиться в том, что мир «ДАУ» - это не «сама жизнь», а ролевая игра в реконструкцию сталинско-хрущёвской эпохи. Актёры называют себя настоящими именами, но пытаются влезть в шкуру воображаемых персонажей, они очень стараются казаться яркими, постоянно перетягивая на себя одеяло даже в самых незначительных эпизодах. В стоящей рядом сцене, которая попала в один из тизеров, две буфетчицы общаются по завершению рабочего дня. Разговор не складывается:

Мне интересно, Оль, ты когда-нибудь любила?
Да.
Нет.
Почему ты так уверена? Что ты вообще обо мне знаешь, что так рассуждаешь?
Если бы любила, чувство бы не прошло. Любовь не проходит. Любовь раз и навсегда.

Что же зритель угадывает за этими и другими подобными репликами, которыми обмениваются дамы на протяжении нескольких минут? У меня лично складывается в голове примерно такая картина: непрофессиональная актриса прошла кастинг, её загримировали, облучили режиссёрской мегаломанией, то есть убедили в том, что здесь происходит нечто важное, а она, пытаясь как-то соответствовать масштабу замысла, берёт на себя ответственность за запуск нарративных механизмов. Как автор смонтирует всё в фильм не ясно, но здесь и сейчас требуется отплатить ему за радость нахождения на съёмочной площадке какими-то историями, драматически разворачивающимися сюжетами. Так две женщины, в меру их ума и представлений об искусстве, начинают импровизировать, из чего рождаются натужные и нелепые диалоги.

Практически никто в кадре не выглядит естественным, то есть зритель сознаёт балаганную природу происходящего. Тут, однако, появляется пространство для контраргументов. Отбрасываем в сторону роль скептика. Именно сознание того, что перед нами непрофессиональные актёры, приводит отдельных впечатлительных людей к шоку при просмотре особо натуралистичных сцен. Как только во время допроса ряженой буфетчице засовывает во влагалище бутылку ряженый гэбэшник, мы начинаем невольно думать, что создатели проекта заигрались, это не просто похоже на насилие, здесь действительно из нас делают свидетелей преступного деяния. Получается, что по всем признакам подробный хорошо продуманный сценарий, отточенные мизансцены и профессиональная актёрская игра могли бы вывести «Наташу» на принципиально иной художественный уровень, но почти наверняка в таком случае был бы утрачен эффект подлинного нравственного конфликта, в который вас, зрителей, загоняет автор. Одно дело - наблюдать за постановочной сценой, другое — прочувствовать весь спектр эмоций и пережить последующие реакции при столкновении с реальным запечатлённым насилием. Выходит, что именно мистическая чепуха с погружением в домдвашный мир и экспромт в духе студенческих капустников позволяют нам особенно остро осмыслить пределы нравственного и безнравственного в искусстве и жизни. «ДАУ. Наташа» вынуждает каждого зрителя задать себе такие вопросы, на которые ему, возможно, не хотелось бы отвечать. И если оставаться перед собой честным, то придётся как-то разбираться с внезапно появившимся желанием оправдать насилие ради искусства. Ну, а в случае тотального неприятия можно счесть такой импульс за признак слабохарактерности, глупость или даже скрытое ханжество. С особой красотой, конечно, раскрываются всё-таки внутренние конфликты, когда первое впечатление подвергается рационализации и к вынужденным выводам человек приходит после некоторых колебаний.

Сложного говорить обо всём проекте, но «ДАУ. Наташа» - блестящий пример контекстного искусства. «Чёрный квадрат», например, сам по себе совершенно ничем не примечателен, но картина расцветает смыслами при рассмотрении её в связи с близлежащей историей живописи. Иными словами, отдельно взятые сцены из фильма обретает подлинную силу только в совокупности с некоторым бэкграундом. В нашем случае - это скандальная история съёмок. О какой только чепухе не доведётся вам услышать от самых разных критиков, но правда в том, что «Наташа» напоминает больше всего не кино, а Стэнфордский тюремный эксперимент. Если кто-то не знает или позабыл: в 1971 году американский психолог Филипп Зимбардо набрал добровольцев, чтобы исследовать реакции человека на ограничение свободы, на условия тюремной жизни и на влияние навязанной социальной роли на поведение. Одни из них играли роли охранников, другие же изображали заключенных. Всё это действо разворачивалось в декорациях тюрьмы прямо в подвале факультета психологии. Испытуемые адаптировались к своему новому положению так быстро, что это в считанные дни привело к натуральному насилию. Почти наверняка это кино вы будете смотреть глазами наблюдателя за смелым и несколько бесчеловечным экспериментом, а критика Советов, воссоздание эпохи, невнятные сюжетные ходы, скверные диалоги уйдут на второй план.

Если вы не мыслите категориями «нравится / не нравится», без лишних душевных терзаний и эстетических мучений смотрели «Забавные игры» Ханеке и «Идиотов» Триера, то почти наверняка «Наташа» не оставит вас равнодушным. Это кино у многих вызовет как минимум раздражение, но думающего человека неизбежно подтолкнёт к размышлениям. Имеет право на жизнь точка зрения, будто бы «Наташа» и шестичасовое «Вырождение» (другая доступная для просмотра часть проекта) выделяются на фоне остальных фильмов «ДАУ» радикальностью и поэтому так интересны публике, тянущейся ко всякого рода крайностям. Сложно дать оценку, насколько это предположение соответствует действительности. Есть шанс, что дебютную часть по мере выхода новых «ДАУ» придётся переосмыслить, но на текущий момент уверенно можно сказать одно: «Наташа» - редкий опыт, лишить себя которого поклонники артхауса вправе только по каким-то очень весомым причинам.