Tian zhu ding

Обычно при просмотре фильмов Цзя Чжанкэ меня клонит в сон, но данное творение оказалось злободневным и сделанным в лучших традициях азиатского авторского кинематографа.

С уверенностью можно признать, что тут Цзя Чжанкэ самый эстетичный из всех. Но разбивка на множество историй совсем не к лицу.

Цзя Чжанкэ по праву считается многими критиками одним из самых значимых режиссёров современного авторского кино. По большому счёту, выбраться за пределы фестивального гетто китайскому новатору мешает его эстетический подход. Фильмы у него слишком медленные для современного зрителя. Конечно, взяв Золотого Льва за «Натюрморт», китаец наделал достаточно много шума, но рядовые посетители кинотеатров о нём до сих пор ничего не знают. Никогда Цзя Чжанкэ не подбирался так близко к жанровому кино, как в своей последней работе «Прикосновение греха». Можно ли считать это шагом в нужном направлении? Ждёт ли китайца зрительское признание? А если и ждёт, то не случится ли это только за счёт упрощения богатого киноязыка?

Прежде всего, конечно, стоит объяснить, чем же «Прикосновение греха» может приглянуться широкой аудитории. Дело в том, что если рассказывать сюжет фильма, то по ошибке его можно принять за южнокорейский боевик. Всё начинается с попытки грабежа на дороге. Мотоциклиста останавливает трио гопников, но тот спокойно достаёт пистолет и убивает их всех. Ещё через минуту взорвётся грузовик. Хладнокровный убийца станет героем второй истории. Сценарий можно условно разделить на четыре части, каждая из которых, по сути, независима. Первый же рассказ посвящён деятельности китайского Навального. Обострённое чувство справедливости и непокорный нрав – тяжкая ноша для человека, у которого на глазах коррупционеры загоняет работяг в дикую бедность, покупая при этом личные самолёты. Беда не только в том, что людей обворовывают, ведь, кажется, сами рабочие смирились со своим положением, считая такую античеловеческую иерархию нормой. Может ли один человек что-то исправить? Если его довести до точки, то есть шанс, что он возьмётся за оружие. Вот только борьба за справедливость на деле вряд ли закончится чем-то большим, чем пустой статистикой в полицейском отчёте о беспорядочной стрельбе безумца. Вряд ли таким образом можно повлиять на общественное сознание. Дахай – человек дела, но одному ему справится с коррупционной махиной не под силу. Второй герой «Прикосновения греха», тот самый мастер самообороны на мотоцикле, несколько иначе воспринимает убийство. Для него это работа, возможность содержать семью. Впрочем, для семьи он уже потерян, так как видит смысл только «в тех мгновениях, когда раздаётся выстрел». Серьёзный и спокойный молодой мужчина, пытающийся заботиться о близких, со стороны выглядит нормальным членом общества, но на деле он уже не совсем и человек-то. Почему так сложилась его жизнь? Третья история, так или иначе, перекликается с первой. Унижение и возмездие – ключевые темы сюжета о женщине, попавшей в непростую ситуацию. Ну, а завершает действие не иначе как притча в традиционной для режиссёра форме. Здесь насилие и чувство безысходности обернутся похожим финалом. И на этом не стоит останавливаться подробнее, так как некоторые сюжетные повороты хоть и предсказуемы, но направлены на попытку удивить зрителя. Замечу только, что Цзя получил приз за лучший сценарий в Каннах.

Страшная и печальная безальтернативная картина мира. Важно понять, что у Цзя портрет современного китайского общества не просто социальный по своей природе, а социально-психологический. Здесь много личного и личностного. Из века в век мы слышим, будто «прогнило что-то в Датском королевстве». Тривиальность этой истины – не повод для молчания. Общество деформирует личность, ломает принципы и идеалы людей. Человеческую жестокость нельзя рассматривать в вакууме, здесь важно установить причинно-следственные связи.

Кажется, китаец не стал «ближе к народу». Экзистенциальный масштаб его работы, так или иначе, удаляет «истории насилия» от подростковой аудитории, которую, казалось бы, можно подкупить эффектными и странными убийствами. Безусловно, «Прикосновение греха» - это, как любят говорить на постсоветском пространстве, «кино не для всех». Заигрывание с жанровым кино не сделают из Цзя Чжанкэ любимца публики, но критики по достоинству оценили способности режиссёра по умению вписать причудливый киноязык в обманчиво развлекательный фантик.

Последняя работа Цзя Чжанкэ отличается сильно от его предыдущих вещей не только тем, что разбита на части, но и общим настроением. Режиссёр остаётся урбанистом, но его поэзия переходит в прозу, причём в прозу жёстко социального характера.
В этой картине режиссёр описывает четыре косвенно взаимосвязанных истории современного Китай, экономического чуда XXI века, каждая из которых в какой-то степени соприкасается с грехом, а именно - с убийством.
Уже после первой, казалось бы, простой новеллы, бросается в глаза высочайшая точность и выверенность эпизодов, кадров уже сложившегося и признанного мастера. Это ощущение всё больше усиливается с каждой следующей новеллой, которые складываются не в калейдоскоп, а в антологию, подобно "Сказкам золотого века" Кристиана Мунджиу.

По красоте это конечно выше оценок, как и всегда у Чжанке, сильного мизансценами, пейзажами и интерьерами. Крови непривычно много для его созерцательного кино. Жертвы во основание великой стройки - нового Китая. Любимые планы, как раньше - через развороченную землю на строящиеся кварталы, через нестриженный бурьян. В "Прикосновении" еще добавилась умопомрачительная посадка самолета (план через головы встречающих, среди которых красные шапочки с рожками) и фейерверк.