Nuestro tiempo

Кино про то, как старый плешивый бык заборол быка помоложе и сбросил его в обрыв.

Пошёл нахуй, Карлос Рейгадас.

Мексиканская семья - муж, жена и двое маленьких детей - живёт на ранчо. Он выращивает быков, пишет стихи и заставляет жену изменять ему и подробно рассказывать об этом.

Карлос Рейгадас - один из моих любимых современных режиссёров. Все его фильмы разные, и каждый из них для меня штучный продукт. В данном случае он пошел на совсем радикальный шаг и снял свою семью в главных ролях, шагая в фарватере современной транспарентности.

Режиссёра нельзя причислить к традиционно эпатажным авторам, но каждый раз он удивляет по-новому. Здесь его интеллектуальные игры со зрителем выходят на новый, совсем интимный уровень.

Один из тех редких фильмов, которые я долго не могу забыть после просмотра.

Красивое кино, но сюжет совершенно не способен привлечь внимание.

Сцены из супружеской (мета)жизни

«Наше время», что для Карлоса Рейгадаса не очень характерно, представляет собой линейную историю, и потому к зрителю много ближе, чем загадочные образные опусы, благодаря которым режиссёр вписал своё имя в число главных новаторов нового века. Однако, не всё так просто. Правда в том, что Рейгадас — гениальный киноаферист. В хорошем смысле, конечно. Для кого-то, быть может, и плохом, но мексиканец ведёт настолько тонкую игру, что этим невозможно не восхищаться!

Есть масса режиссёров, за которыми закрепился статус провокаторов, но этот тайный агент себя не выдаёт и с помощью умелой маскировки оставляет целый ряд интеллектуалов в полном недоумении после знакомства с его работами. Наверное каждый попадал в ситуацию, когда, услышав колкость, не мог для себя разъяснить, произнесено ли это в шутку или человек был предельно серьёзен. С кинематографом Рейгадаса подобные фокусы происходят постоянно. Приведём пример. В «Nuestro tiempo» он снялся сам вместе с женой и детьми. Естественно, они играли всем скопом роль семьи. В основе сюжета — специфические кейсы воплощения в жизнь идеи свободных отношений. Картина маслом: муж отправляет жену с любовником в дом, а сам предварительно туда пробирается, чтобы подсматривать за изменой. Наблюдая за этим, невозможно отделаться от мысли, что перед нами настоящий муж и настоящая жена. От этого червячка не избавиться, он засел слишком глубоко. И зритель постоянно вынужден думать о том, сколько в этом автобиографического, а сколько вымысла. Эта мысль тонкой, но крепкой нитью связана со следующей: в фильме создаётся ощущение, будто муж сам склоняет жену к изменам, а та от этого страдает, соответственно что в таком случае есть акт воплощения их семейной жизни на экране? Похоже на пытку. Иногда, впрочем, кажется, будто он искренне хочет своей любимой всего наилучшего. Может, страдает сам или даже сознательно доводит себя до исступления. Или и страдает, и наслаждается. Попробуй-ка реши этот ребус, дружок! - будто подмигивает автор. А когда всё покатится к чёрту, мы тебе покажем как бык вспарывает лошади живот. Ты же слишком привык к причинно-следственному монтажу, а теперь пошевели мозгами, попробуй между этими сценами установить связь. Найди в этом скрытый символ и мы поедем по ухабам чудаковатой семейной драмы дальше.

Сидишь, понимаешь, что тебя водят за нос, но разгадка трюка, как правило, штука скучная, а вот наблюдать за исчезновением монетки из кулака фокусника можно с огромным удовольствием. В непознаваемости есть свои безусловные плюсы. Ключевая особенность чисто нарративного кинематографа — это избыточная сфокусированность. Многие и многие деятели экранного искусства пускают вас прогуляться по узкой тропинке сюжета, контролируя темп таким образом, чтобы вы не успели потерять концентрацию на содержании, на действии следующим за действием. Рейгадас в противовес этому популярному подходу создаёт произведения открытые для интерпретаций, в недавнем интервью «Искусству кино» он на одно из предположений Антона Долина так и отвечает: «У меня есть по этому поводу своё мнение и видение, но оно ничуть не важнее вашего». Приятно наблюдать за тем, как факт попадания в российский прокат этого прекрасного фильма был накрыт волной жарких дискуссий о природе времени, символе быка, нравственности, страдании, творчестве и сексуальности. Другую мысль, важную для понимания «Нашего времени», режиссёр раскрывает в беседе с Андреем Карташовым: «Нарратив — это только часть фильма, важная, но вторичная. В моих фильмах сюжет — это самое скучное. Интересно в кино то, как автор воспринимает жизнь и мир вокруг, и как выражает это в языке. Для меня именно способ видеть мир — то, что делает каждого человека уникальным». Пожалуй, таким и должно быть современное искусство, и Рейгадас находится на переднем краю кинематографа настоящего и кинематографа будущего.

поражает то, как рейгадас, задавая каждый раз новый вектор повествования в фильме, обрывает его на полуслове, и это по итогу оказывается единственным возможным способом воплощения идеи. смутили только быки в эпилоге (красиво, но зачем?). а еще это самый крутой и смешной стеб маскулинности (а он ведь всего лишь второстепенен), который я видел в современном кино.