Отзыв на фильм Под электрическими облакам (Под электрическими облаками) - iow

Долгое время на Алексея Германа-младшего русские критики возлагали серьёзные надежды, считая его достойным представлять кинематограф России на европейских смотринах. С последнего полнометражного опыта режиссёра, однако, прошло уже целых семь лет. Связано это с творческим кризисом или поиском инвесторов, готовых вложиться в заведомо убыточное предприятие, сказать сложно. Однако, в феврале 2015-го года долгострой «Под электрическими облаками» попадает в основной конкурс на берлинском кинофестивале и получает Серебряного Медведя «за выдающиеся художественные достижения». Пора говорить о триумфальном возвращении?

Начать рассуждение о фильме разумно с закадрового текста, объясняющего настроение и набор персонажей, выбранных Германом в качестве опоры для столь шаткой кинематографической конструкции. «Во все времена были да и есть люди, которых когда-то называли «людьми лишними»… Их часто не любят, объединяют по тому или иному признаку, но ведь как-то так устроено, что ничего в мире без этих «лишних людей» и не происходит. Без них не может быть картины мира, страны и времени». Не стоит питать иллюзий о способности режиссёра заполнить нарративный вакуум подлинными героями нашего времени. Круг избранных Герман очерчивает «невероятно модным, но бессмысленным» архитектором, честолюбивым экскурсоводом в костюме гусара, флегматичной юной наследницей империи миллиардера и другими ещё менее заметными фигурами. Фиксация Германа на ипохондриках, очевидно, симптом его личной истории болезненных отношений с миром. Персонажи — лишь бесконечные вариации автопортрета, за которыми тяжело усмотреть контуры зрелой личности. Автор проводит зрителя за руку через слабо связанные главы в попытке вызвать у него симпатию и сочувствие к рефлексирующей интеллигенции. «Они такие разные, такие интересные и особенные», — мягко, но настойчиво вещает режиссёр, блуждая оком кинообъектива по мелькающим маскам, за которыми нет и намёка на индивидуальность. У случайных посетителей кинотеатров, в отличие от русскоязычных профессиональных критиков, нет нужды скрывать неловкость за принуждённой улыбкой, наталкиваясь от сцены к сцене на плоские, невыразительные и, что хуже всего, неотличимые друг от друга характеры. Скептики, чьё мнение не обусловлено фактом личного знакомства с режиссёром, готовы поставить неутешительный диагноз: «Под электрическими облаками» не более чем экзальтированная пустышка.

Технические находки лишь маскируют тематическую несостоятельность фильма и неспособность автора проекта придать набившего оскомину вопросу частичку той глубины, на которую были способны, например, выдающиеся литераторы XIX века. Тем не менее, тщательно проработанный визуальный ряд заслуживает похвалы: именно благодаря совмещению осенних образов «совковой» России с кислотными красками создаётся эффект мучительно безнадёжного будущего. Постыдно глупый сценарий, напротив, слишком буквален и прямолинеен, он не заполняет жизнью экранную вселенную. Герман-старший в двух своих последних работах выступал в роли архитектора чудаковатых, мрачных и пугающе детализированных миров. Сын бледной тенью следует за отцом, но ему не хватает таланта, чтобы выйти из-под влияния незыблемых авторитетов советского кино, сохранив при этом устойчивый интерес к себе со стороны фестивальной публики. Манипулирование эстетикой лёгкого безумия — признак нулевой результативности затянувшегося поиска новых художественных приёмов. Под электрическими облаками не находится места для оригинальных находок, но здесь легко наткнуться на безыскусную попытку скопировать чудаковатую гармонию случайных фраз из наследия Киры Георгиевны и Алексея Юрьевича, или атмосферу, присущую притчам Андрея Арсеньевича. Фигура Алексея Алексеевича Германа начинает терять свои очертания, медленно оборачиваясь зыбким призраком усталого киношамана, совершающего свои обряды скорее по инерции, чем из чувства внутренней непреодолимой потребности. Режиссёр изводит себя бессмысленной и натянутой откровенностью, отчаявшись в попытках произвести впечатление. За поэтическим надрывом не скрыть очевидного: важна не только идея, неплохо бы обладать уникальным взглядом на действительность и способностью выразить мысли посредством языка кино.